Фотовыставка Японского фонда

Shizen ni hisomu Nihon

YAHAGI Kijuro

«Япония, скрытая в природе»

16мая – 17 июня

Национальный художественный музей Республики Беларусь

г.Минск

июнь-июль 2009

Витебский областной краеведческий музей  г. Витебск

Взгляд на «природу»

Кидзюро ЯХАГИ

Когда я начал снимать эти фотографии, я за­думался, а невозможно ли, внимательно при­смотревшись к природе Японии, зафиксиро­вать на фотографиях современное ее лицо?!

И вот с этой целью, я незаметно проехал 20.000 километров по всей Японии. Фотографии, сделанные мной в этом путешествии, были опубли­кованы в виде альбома под названием «Скрытая Япония» (Hidden Japan) - Сидзен ни хисому Ни-хон (Япония, скрытая в природе). Работы насто­ящей выставки выбраны из работ, собранных в этом альбоме.

Глядя на природу своими глазами и во время съемки фотографий, внутри меня возник один вопрос: «Когда мы произносим слово «приро­да», какой смысл мы заключаем в него?». Например, когда люди думают о Швейцарии, они, несомненно, представляют пейзаж, где коровы пасутся на зеленом лугу. Я никогда не раздумы­вал об этом до того, как начал снимать насто­ящие фотографии, но сейчас я понял, что пей­зажи, которые мы сразу представляем в своей голове, являются всего лишь придуманными людьми. Когда я это понял, то столкнулся с поч­ти дзэнским вопросом: «Существует ли природа на самом деле?». После недолгого размышле­ния над этим вопросом, ко мне в голову пришла идея взять слово «природа» в кавычки, как спо­соб освобождения себя от концепции реальной природы.

Я почувствовал, как будто я прибли­зился к ответу на мой вопрос. По мере того, как я встречал различные элементы символической японской «природы», постоянно меняющей свой образ, я начал убеждаться, что могу привнести на поверхность японскую «природу», которую не мог воспринимать до сих пор, или «приро­ду», которая раньше не показывала себя.

Если говорить о моем путешествии по Япо­нии с фотоаппаратом, то надо признаться, что в процессе произошла большая перемена в моем подходе. В начале я, как правило, за­ранее выбирал объект съемки и отправлялся туда, однако со временем я начал сомневать­ся в такой практике. Я подумал, что маршрут без конечной цели может принести больше открытий. Поэтому я перестал использовать скоростные дороги, чтобы добраться до цели как можно быстрее. Я начал ездить по обыч­ным государственным магистралям, потом по префектурам и городским улицам, и, в конце концов, специально забирался на лесные до­рожки и звериные тропы. К моему удивлению, я заметил, что я чувствовал себя очень даже комфортно, путешествуя без определенной цели и даже не имея представления о направлении и расстоянии. Свободное путешест­вие по земле является плоскостным, и даже пространственным, и тут само по себе слово «цель» теряет смысл. Иными словами, меня увлекла мысль, что, если мне удастся стать частью «природы», которая таит в себе много возможностей, то я смогу получить энергию от нее. В результате приобретенного опыта, я понял, что получить природную энергию мож­но только тогда, когда человек воспринимает природу с чувством удивления.

Благодаря моему путешествию, основан­ному на идее «природы» в кавычках, многие вещи стали очевидными. Я понял, что пейза­жи «природы», в окружении которых человек вырос, вспоминаются и теми, кто до сих пор живет в этом же месте, и теми, кто переехал оттуда в город, и эти типологические картины «природы» отличаются в зависимости от от­дельного человека. Чувство ностальгии вне­запно возникает, когда человек встречается с типичным для него видом «природы». Это могут быть поля, окруженные горами, или из­бушки рыбаков вокруг маленькой гавани, или, может быть, вид склона расчищенной горы, с построенными там домами, или большой го­род с торопящимися пешеходами и дорожны­ми пробками.

Я был также удивлен тем, что даже на самой маленькой горе или в рыболовной деревне, где я бывал, практически всегда можно было уви­деть буддийский или синтоистский храм, или статуэтку защищающего детей бога, пускай даже и совсем маленькую. Также я встречал анимистические пейзажи в таких природных объектах как горы, скалы, камни и деревья. Более того, я видел искусственную «природу» в виде садов, а также сад камней, который, кажется, концентрирует в себе настоящую при­роду, с абстрактно представленными морем, островами и небом. Видя эти объекты, я узнал не только созидательность японцев при создании садов, но также и их глубокую любовь к природе. Одновременно мне пришлось столк­нуться со многими картинами разрушения. Как будто был слышен печальный плач «природы» при таком зрелище, где остались только шламы от строительного проекта и соскобленные горы, где бесконечно тянулись бетонные за­щитные стены.

Не удивительно, что, словно как Роланд Бартес, я почувствовал, как будто различные пейзажи японской «природы», постоянно на­ходящиеся в трансформации и имеющие одинаковую глубину, надвигаются на меня. Это именно потому, что я стал больше убежден в том, что в течение многих лет различные кар­тины смешиваются в нашей памяти, но, тем не менее, почему-то мы подсознательно прини­маем «природу» в любой момент, когда ее ви­дим. Это не какая-то иностранная страна, а это настоящая Япония, которая продолжает бурно преобразовываться. Это было на самом деле ценное путешествие, которое позволило по­нять Японию до глубины, скрытой в природе.